О дизайне - Пора отказаться от золота?!

Коко Шанель когда-то сказала: «Роскошь – это не противоположность бедности, а противоположность вульгарности». В отечественных интерьерах новейшего времени бездумное стремление к роскоши нередко оборачивается откровенной безвкусицей: фальшивыми фресками и лепниной, псевдоисторичностью и кричащей «брендовостью». Но самым популярным способом достижения внешнего великолепия остается обильное применение золота, подлинного и мнимого. Кто виноват? Что делать? Издательство «TATLIN» и интернет-журнал «BERLOGOS» задали эти исконно русские вопросы профессионалам интерьерного рынка и экспертам.

Участники дискуссии: 
Дизайнеры: Дмитрий Позаренко, Борис Муратшин, Ольга Железнова, Евгений Иванов, Александр Масленников, Анна Пятунина, Ирина Шаманова, Вадим Опарин 
Руководители интерьерных салонов: Александр Каштанов (Graffo), Александр Соколов («Чинзатти») 
Эксперты: Татьяна Быстрова, профессор, доктор философских наук, Леонид Салмин, профессор, кандидат искусствоведения 
  
ВОПРОС: 
Может ли архитектор дистанцироваться от «золота» совсем? Что является «золотом» для вас? 










Дмитрий Позаренко: Я далек от создания классических интерьеров, как и от использования золота. Но одному заказчику удалось уговорить меня на подобный эксперимент. Свои пожелания он выразил в очень простой и доступной форме: «Открывая глаза, я каждый раз хочу видеть подтверждение своего статуса». Обсчитав дизайн-проект, решил продать дом площадью в 600 кв. м. и купить квартиру… Стоимость истинного «золота», предусмотренного в моей концепции, – достойной мебели, отделочных материалов – оказалась слишком высокой. Однако вокруг достаточно людей, предлагающих применять фальшивое «золото», и тех, кто готов жить в таких интерьерах. В результате получается «дизайн» уровня трехзвездочных гостиниц. 










Борис Муратшин: На мой взгляд, позиция дизайнера, приглашающего такие вещи в свои проекты, должна быть иронической. Как еще к этому относиться? Вот два подхода: первый, в основе которого лежит стремление к аутентичности, - труднее, второй – веселее. 
Я стараюсь обращаться к первоисточникам. В провинциальных итальянских городках, где не ступал тяжелый туристический сапог, можно познакомиться с вещами, которые сотни лет росли в рамках определенных традиций. Подобные рукотворные предметы можно увидеть и на Миланском салоне. Как они отличаются от изделий, представленных в коммерческом сегменте! Но кто из нас готов подобрать такую вещь в проект? Кто готов заплатить за нее? В каком интерьере она должна находиться? – это серьезные вопросы. Произошел огромный разрыв с традициями, связь времен прервалась. И восстановить ее «на живую нитку» не возможно. Необходимо смотреть туда, где она сохранилась, учиться. Пока же мы видим в интерьерах буффонаду, показную, нарочитую дороговизну. 










Ольга Железнова: В случае с тканями поговорка «не все то золото, что блестит» абсолютно верна. Самый дорогой текстиль – натуральный, неброский, не сверкающий. Именно такие, качественные, индивидуальные, авторские ткани для меня – «золото». Я предлагаю заказчикам 2-3 дизайн-проекта, каждый из них имеет право на существование. Как правило, клиенты склоняются к варианту, которому отдаю предпочтение я. В нашей работе надо быть честным перед самим собой, потому что только то, что ты считаешь золотом, будет блестеть по-настоящему.   

ВОПРОС: 
Каковы корни любви к «золоту» в России? Что скрывается за «фасадами» золотых интерьеров? 










Татьяна Быстрова: Русские вслед за византийцами тяготеют к красному цвету и к золоту. По мнению выдающихся исследователей отечественной культуры Д. С. Лихачева,  А.М. Панченко, это свидетельствует об удивительном оптимизме и жизнелюбии. И, чем мрачнее времена, тем сильнее тяга.   
Статусность золота не нуждается в обсуждении. Оно есть – и все. Говорить о роскоши в ее запредельном варианте, на мой взгляд, бессмысленно. Более важной представляется тема эстетики зарождающегося века. В настоящий момент она мне абсолютно не ясна. Как философ и культуролог я отчетливо понимаю: нельзя смешивать времена и проецировать шкалу ценностей предшествующих эпох на сегодняшний день. Постмодернизм, декларировавший «все субъективно, возможно микширование всего», – уже пройденный этап. Мне нравится неопределенность сегодняшних представлений тем, что мы можем напрямую на них влиять. 
Евгений Иванов: В 99 случаях из 100 заказчики не ориентируются ни в дизайне, ни в архитектуре, ни в стилях, ни в материалах. Они осведомлены лишь о существовании классики и хай-тека. Причем, под «классикой» подразумевается все, что было до начала XX века, в том числе, модерн и ар-деко, под хай-теком – все, что после. Архитектору дан карт-бланш, он свободен в принятии решений. Интерьер будет таким, каким мы его сделаем. Поэтому, когда мы смеемся над тяготением клиентов к китчевости, – мы смеемся над собой. Стиль – это надстройка, фундамент же во все времена составляли конструкции, материалы и климатические особенности. В Древней Греции основным строительным материалом были мраморные блоки, которые устанавливались на определенном расстоянии друг от друга. На этой основе сформировалась определенная эстетика. Появилась система аркбутанов и контрфорсов – родился готический стиль. В первую очередь, архитектор должен апеллировать к пространственному пониманию стиля, декорирование – вторично. Наша задача – удержать клиентов в правильных рамках стиля.      










Александр Каштанов: Дизайн по-русски – моя любимая тема. Она связана с философией, воспитанием и российской бедностью. В iPad, Maybach и даже в бутылке Coca-Cola нет «петушни». Попытки же наших соотечественников создать дизайн оборачиваются появлением концептов в духе Bosco Sport. Я считаю, что в России дизайна нет и не будет. Мы продолжим покупать американскую, японскую, немецкую продукцию, украшать ее Swarovski и называть то, что получилось, роскошью. 
У архитекторов и дизайнеров, создающих интерьеры, есть образование, культура, но они не могут продавать заказчикам современные формы. И, в результате, идут на поводу у клиента. Я хочу призвать не продавать душу дьяволу. Если все будут убивать китч и пошлость, акценты сместятся, и мы сможем создавать дизайн, равный iPad, и «Жигули», наконец, станут какой-то машиной! Это вопрос воспитания. И именно мы, профессионалы, должны им заниматься. 










Леонид Салмин: Я бы вынес за скобки разговор об особенностях заказчика: он такой, какой есть. Смысловая наполненность интерьера – прерогатива дизайнера. Важно то, как он определяет себя по отношению к миру, истории, каким-то важным внутренним смыслам. «Золото» играет роль индикатора, показывающего, с чем соотносит себя дизайнер, где его «приемщик»: на небесах или на земле. Феномен «роскоши» возник потому,  что в семантической работе с интерьером исчезли внутренние векторы, остались только внешние, репрезентативные. Заказчик не знает, как он лично связан с античным архетипом, почему ему хочется окружить себя колоннами. В детстве он смотрел книжки с дворцами и принцессами. И, связав эти факторы воедино, он материализует свои представления о прекрасном с помощью дизайнера. Эту психотерапевтическую работу необходимо провести, чтобы внуки заказчика были избавлены от подобных комплексов. Важно, чтобы дизайнеры отдавали себе в этом отчет. Ведь в некоторых случаях заказчики выступают в роли психотерапевтов, поскольку дизайнеры тоже жили в «хрущевках» и разглядывали те же книжки. 
Татьяна Юрьевна коснулась очень важной темы – поиска новой эстетики. На мой взгляд, современная ситуация такова: очень много рынка, на дизайнеров влияют экономические факторы, и у них просто не остается времени задумываться о смысле собственных посланий. А ведь им, в отличие от заказчиков, дана божественная возможность соотносить себя с чем-то очень значимым. Роскошным, на мой взгляд, можно считать тот интерьер, в котором заключено божественное послание, реализованное с помощью дизайнера. Что же касается «золота», на нем проверяется, кто мы: арьергард европейской, атлантически ориентированной культуры, или авангард азиатской. Мы живем в таком месте, где на этот вопрос очень сложно найти ответ.   

ВОПРОС: 
Каково современное содержание понятия «роскошь» для вас и ваших заказчиков? 










Александр Масленников: На мой взгляд, сегодня роскошь – это хороший дом в экологически чистом месте, с панорамными видами из окон, построенный на перспективу, так, чтобы со временем  его можно было модернизировать. 










Татьяна Быстрова: Понимание роскоши очень индивидуально. На мой взгляд, роскошь – уйти, не замусорив. Существует концепция развития «От рассвета до рассвета», согласно которой ключевым условием производства должна быть экологичность использования и утилизации продукции. Как она будет влиять на стандарты красоты, – мне не известно. Пока же потребители, особенно в России, не воспринимают «зеленое», «экологичное» ни как стильное, ни как роскошное. 
Отвечая на вопрос журналиста, почему он, самый молодой миллиардер, ходит в сланцах и шортах, Марк Цукерберг процитировал слова своего университетского преподавателя: «если ты создаешь виртуальное, зачем использовать старые статусные навороты для самоутверждения?». Мы все больше погружаемся в виртуальность. Имея в виду этот фактор, можно прогнозировать, что дизайн будет подтверждать всеми возможными способами телесное существование человека в реальном мире, либо, напротив, способствовать его виртуализации. Я неоднократно слышала футуристические прогнозы о встраивании интерфейса в глаз –  человек сможет самостоятельно формировать картинку вокруг себя. Это радикально изменит мироощущение.   










Вадим Опарин: В течение долгого времени я был связан с православным культовым зодчеством, где у золота особое, символическое, звучание. В моей творческой биографии есть примеры, подтверждающие, что не стоимость и статусность материала делают вещи роскошными. Для одной часовни мы сделали крест из уникального сплава – больше такого креста в мире нет. 
Другое направление моей работы – создание частных интерьеров. И здесь я все чаще работаю с заказчиками, которых радует сам процесс строительства, участие в создании чего-то необычного, интересного. Роскошь для них – это хороший вид из окна, в хорошем экологичном месте и полчаса свободного времени для того, чтобы им насладиться. 










Евгений Иванов: Мы имеем дело с «роскошью» в худшем понимании этого слова тогда, когда человек пытается выглядеть более значимым, чем есть на самом деле. Ему не доступно подлинное золото, и он довольствуется иллюзией из полиуретана, окрашенного золотой краской. 










Леонид Салмин: Я бы не очень драматизировал ситуацию с ложным золотом и ложными ордерными деталями. Полиуретан – это гипс сегодня, а гипс – это вчерашний мрамор. На смену полиуретану придет еще что-то. Послание – не в химическом составе, а в знаке, в смысле формы. Необходимо понять, о чем рассказывает этот элемент, почему заказчик связывает себя с этим декором, с этим архитектурным, стилевым языком. 










Александр Соколов: Попытки воспитать вкус заказчика, повлиять на его стилевые пристрастия сродни «донкихотству». Но, если мы откажемся от них, ситуация никогда не изменится к лучшему. Если же приложить определенные усилия сейчас, то плодами работы воспользуются наши внуки. 
Призыв отказаться от золота, то есть, от дорогих интерьеров, в России никогда не найдет поддержки: историко-культурные корни сильнее любой государственной пропаганды. Все новые идеи рано или поздно становятся китчем – таковы законы рынка. Поэтому нужно просто создавать достойные, стильные интерьеры, независимо от размера бюджета заказчика.

По материалам сайта: http://berlogos.ru

ВНИМАНИЕ! Данный сайт является общеинформационным. Здесь представлены самые популярные товары и интересные статьи.

         Более подробную информацию Вы можете получить по телефону                8 (4822) 64-80-80 или в декор центре ЕВРОПА по адресу: ДЦ "ЕВРОПА"